Роберт Хайнлайн - Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]
— Вот сюда, — слева от фонтана открывается занавес, и она провела меня по коридору в комнату. — А здесь ванная. Она у нас с тобой общая, потому что моя комната прямо за ней, с другой стороны, и по виду — зеркальное отражение твоей. Так что ванную мы делим на двоих…
Было, что делить. Три отдельные кабины, каждая — с биде и сушилкой. Душ, в котором свободно разместилось бы предвыборное собрание, с огромным количеством тумблеров и переключателей (придется спрашивать, что они означают и как ими пользоваться). Стол для массажа и искусственного загара. Бассейн (или у них это называется горячей ванной) — явно не для одной персоны, а для большой и веселой компании. Два одинаковых туалетных столика. Терминал, холодильник, книжный шкаф со специальной полкой для кассет…
— А леопарда нет? — спросила я.
— Ты ожидала увидеть леопарда?
— Каждый раз, когда на экране в «чувствилках» я вижу такую комнату, главная героиня, всегда появляется с ручным леопардом.
— Понятно. А котенок не подойдет?
— Конечно! Вы с Жаном — любители кошек?
— Я не смогла бы жить в доме, где нет кошки. Даже не стала бы пробовать. Кстати, сейчас их у нас столько, что я могу предложить тебе неплохой экземпляр. О цене не беспокойся.
— Я бы взяла с удовольствием. Но не могу.
— Обсудим это позже. Ты будешь принимать душ? Я приму, а то я так долго чистила Черную Красотку и Дьявола перед поездкой в аэропорт, что от меня, наверно, здорово пахнет стойлом. Чувствуешь?
И вот так — легко и просто — минут через двенадцать я очутилась в ванне (бассейне!). Джордж тер меня губкой сзади, Жан — спереди, а хозяйка терла себя сама, весело смеясь и давая мужчинам различные советы, на которые они не обращали внимания. Если бы вы могли все это наблюдать, то увидели бы, что вся последовательность моих действий была очень логична и что эти добрые сибариты ни единым жестом не смутили меня — ни одной попытки соблазнить, ни единого намека на то, что прошлой ночью я попросту изнасиловала (во всяком случае в переносном смысле) хозяина этого дома.
Потом я делила с ними роскошный ужин… Нет, просто пир — в гостиной (или большом холле, или маленькой столовой, или как там она у них называется) с камином. Камин, как мне с гордостью поведала хозяйка, Жан сделал своими руками… На мне был один из халатов Жанет, а за свое представление об обеденном халате в Крайстчерче Жанет была бы немедленно арестована. Но здесь это не вызвало у обоих мужчин никаких реакций.
Когда мы добрались до кофе и коньяка, я немного осоловела от выпивки до обеда и вина за обедом. По просьбе Джорджа я сняла (с сожалением) халат Жанет, и он сделал несколько стереоснимков, усаживая и укладывая меня в разных позах. При этом он так бесстрастно обсуждал мои прелести, словно речь шла о куске телятины. Я продолжала твердить, что у меня «хорошая масса» — может, это и комплимент, но уж во всяком случае никак не призыв к действию.
Некоторые карточки получились прекрасно, особенно та, где я раскинулась на низкой тахте, а по груди, по животу и по ногам у меня ползает дюжина котят. Я попросила снимок для себя, и оказалось, что у Джорджа есть необходимое оборудование, чтобы сделать копию.
Потом Джордж снял меня вместе с Жанет, и я попросила и с этой карточки сделать копию, потому что наш с ней контраст выгодно оттенял обеих, а Джордж ухитрился сделать нас красивее, чем в жизни. В конце концов, я стала зевать, и Жанет велела Джорджу прекратить. Я принялась извиняться, говоря, что с моей стороны очень странно хотеть спать, потому что в той зоне, откуда я прилетела, сейчас еще лишь начало вечера.
Жанет фыркнула, заявила, что сон не имеет никакого отношения к часам и временным зонам.
— Джентльмены, мы ложимся! — с этими словами она увела меня из гостиной.
Мы зашли в ее великолепную ванную комнату, она положила руки мне на плечи и сказала:
— Марджи, ты предпочитаешь спать в одиночестве или в компании? Я знаю от Бетти, что у тебя была бурная ночь. Может быть, ты хочешь просто тихонько поспать одна? Или нет? Скажи сама.
Я честно сказала ей, что, если это зависит от меня, я никогда не сплю одна.
— И я тоже, — кивнула она. — Мне нравится, как просто ты это сказала — не стала мямлить и притворяться… С кем бы ты хотела спать?
Добрая ты душа, как же я могу сделать вид, что не понимаю, как тебе хочется самой побыть со своим мужем в первую ночь его приезда домой!
— Может быть, нам лучше начать с другого конца — кто хотел бы спать со мной?
— С тобой? Все мы, конечно, я уверена в этом. Или двое из нас, или один — на твое усмотрение. Решай сама.
Я растерянно заморгала, пытаясь прикинуть, сколько же я выпила.
— Четверо в одной постели?
— Тебе это не нравится?
— Никогда не пробовала. Звучит заманчиво, но в постели, наверно, будет тесно… На мой взгляд.
— Ну, нет. Ты не была в моей комнате. Кровать у меня по-настоящему большая, потому что оба моих мужа очень часто хотят спать со мной… И там еще остается много места, так что мы всегда рады гостям.
Да, я действительно перебрала — пила две ночи подряд и такими дозами, к которым совершенно не привыкла…
— Два мужа? Я не подозревала, что Британская Канада приняла австралийскую норму!
— Британская Канада — нет, но британские канадцы — приняли. Во всяком случае многие из нас. Ворота заперты, а остальное никого не касается. Ну, так как, хочешь попробовать в большой кровати? Если захочешь спать, всегда можешь тихонько уползти в свою комнату — для этого я и сделала такую планировку. Что скажешь?
— Пожалуй… да. Только сначала я, наверно, буду чувствовать себя дилетанткой.
— Это быстро пройдет. Давай…
Ее прервал резкий звонок на терминале.
— А, черт! Да что б тебя!.. — воскликнула Жанет. — Наверняка это из аэропорта… Срочный вызов Жану, и, конечно, ему надо ехать, и плевать им на то, что он только что возвратился из дальнего рейса! — Она подошла к терминалу, включила «прием» и мы услышали:
— …случае тревоги. Наша граница с Чикагской Империей нарушена, большое количество беженцев скопилось в приграничной полосе. Атака со стороны Квебека серьезна, но, возможно, она нанесена по инициативе местного приграничного командования, поскольку объявления войны не было. В настоящее время введено чрезвычайное положение, поэтому рекомендуем: не выходить на улицы, сохранять спокойствие и ожидать на этой частоте официальных сообщений и инструкций.
Начался Красный Четверг.
10
Мне кажется, все знают и думают о Красном Четверге и о том, что было потом, примерно одно и то же. Но чтобы объяснить самое себя (а может, и самой себе, если это вообще возможно!), я должна рассказать, как я восприняла это, включая все мои страхи и всю мою растерянность.
Мы вчетвером залезли в большую постель Жанет, но не для секса, а просто для того, чтобы как-то сохранить душевный комфорт и быть вместе. И мы не могли оторвать глаз и ушей от экрана терминала. Там все время повторялись одни и те же сообщения — отражение атаки со стороны Квебека, глава Чикагской Империи убит в своей постели, граница с Империей закрыта, саботаж повсюду, не выходить на улицы, сохранять спокойствие, — но все равно каждый раз мы, затаив дыхание, вслушивались, ожидая услышать хоть что-нибудь, что внесло бы хоть какой-то смысл во все эти новости.
Однако вместо этого положение становилось все хуже и хуже. К четырем утра мы уже знали, что волна убийств и саботажа охватила всю планету. Когда рассвело, появились неподтвержденные сообщения о трагедиях на Эль-4, на базе «Тихая», на Стационарном Спутнике и (оборванное на полуслове) на Сириусе. Невозможно было выяснить, достигла ли беда Альфы Центавра и Тау Кита. Официальный дикторский голос с терминала громогласно отказывался гадать, призывая всех нас не верить «необоснованным и вредным» слухам.
Около четырех Жанет соорудила с моей помощью несколько сэндвичей и сварила кофе.
В девять я проснулась от того, что пошевелился Джордж, и обнаружила, что заснула, положив голову ему на грудь и обняв его правой рукой за шею. Жан полулежа расположился поперек кровати, уставившись на экран терминала… закрытыми глазами. Жанет исчезла — уползла тихонько в мою комнату и залезла в считавшуюся ныне моей кровать. Я осторожно выбралась из постели, умудрившись при этом не разбудить Джорджа, и проскользнула в ванную. Там я избавилась от естественных последствий выпитой канистры кофе и сразу почувствовала себя лучше. Заглянув в «свою» комнату, я увидела, что покинувшая нас хозяйка уже не спит и машет мне рукой, чтобы я вошла. Повинуясь ее жесту, я проскользнула в комнату и, когда она подвинулась, освобождая мне место рядом с собой, залезла в постель. Она поцеловала меня и спросила:
